Главная
Публикации
Книги
Статьи
Фотографии
Картины
Биография
Хронограф
Наследие
Репертуар
Дискография
Записи
Общение
Форум
Гостевая книга
Благодарности
Ссылки

Статьи

Опубликовано: 06.08.2006

Автор: Станислав Нейгауз

Заголовок: Нравственная высота, величие духа

В дни юбилеев мы невольно задумываемся над тем, что значит в нашей жизни то или иное имя, промелькнуло ли оно, оставив лишь приятное воспоминание, чуть коснувшись нашей души, или глубоко запало в сердце, постоянно оказывая влияние на наши представления, поступки, помогая правильно оценивать явления жизни, укрепляя наш дух и веру в добро, человечность, веру в красоту жизни.

Я думаю, что выражу мнение громадного большинства любителей музыки во всем мире, если скажу, что имя Рихтера оказывает именно такое глубокое влияние на духовную жизнь культурной части современного человечества. Почему имя Рихтера кажется нам таким большим, светлым, высоким, чистым и человечным? Почему каждый концерт Рихтера вырастает в огромное событие культурной жизни? В чем эта гигантская сила воздействия его искусства на людей?

Мы ходим на концерты Рихтера, слушаем, испытываем наслаждение, потом делимся впечатлениями, обсуждаем, что нам больше понравилось, что меньше (?!), и в тот момент вряд ли сознаем, что на концерте мы получили такой сильный заряд веры в людей, их красоту и нравственную чистоту, веры в добро и справедливость, который помогает нам приблизиться к пониманию блоковской мысли, выраженной им с такой замечательной простотой: «Сотри случайные черты — и ты увидишь: мир прекрасен».

После концерта Рихтера мы становимся чище, добрее, а значит, зорче, умнее, сильнее и нам легче стереть эти случайные черты, они не кажутся нам уже такими значительными и нестираемыми. Я думаю, что главная сила нравственного влияния рихтеровского искусства и состоит в этом, фигурально выражаясь, промывании глаз, помогающем видеть вещи в их истинном, а не ложном, «случайном» свете. А такое влияние доступно только великим артистам, а значит, великим людям; я не постесняюсь употребить здесь этот эпитет, которым мы так часто награждаем умерших и почти никогда живущих.

Я так долго останавливаюсь на нравственном аспекте творчества Рихтера потому, что нравственная основа вообще является единственно верным критерием оценки искусства, и масштаб его в конечном счете измеряется количеством света и добра, которое оно несет с собой. Не потому ли до сих пор никем не превзойдены Бах, Микеланджело или Толстой (хотя после них жило множество виртуозов кисти, пера и звука), что так редко сочетаются гениальное дарование, страсть к своему искусству, глубокое понимание жизни с такой нравственной высотой, с таким величием духа? Это же редкое сочетание мы встречаем у Рихтера, и это ставит его в ряд великих артистов, создающих эпоху в своем искусстве.

Пока мы молоды, чисты сердцем, полны неясных желаний и надежд, наивной веры во все самое лучшее, доброе, нас привлекают в искусстве чувственная страстность, беспредметная мечтательность, внешняя красивость, блеск, темперамент; потом мы испытываем горечь разочарований, каждого из нас нет-нет да ударит жизнь «грубою веревкою кнута», мы начинаем понимать трагичность жизни, иногда чувствуем дыхание смерти, мы становимся мудрее и нас тянет к ровному, глубокому и чистому свету внутренней красоты. И с этим, а также с благодарностью к людям, которые нам дают это, мы не можем расстаться уже до конца своих дней. Эти люди — наши самые близкие и верные друзья, и к таким «друзьям на всю жизнь», наряду с Бахом, Толстым, Пушкиным, Бетховеном, Шекспиром и многими другими, я и причисляю Рихтера.

Если говорить о других чертах Рихтера — артиста и человека, то нельзя не сказать о его феноменальном мастерстве и, в первую очередь, о ясности. Ясности замысла и воплощения, мысли и чувства, формы и звука, такой ясности и яркости образа, что иногда кажется, будто видишь его воочию, ясности, при которой никогда не возникает сомнения, о чем идет речь, играет ли Рихтер старых мастеров или современных. Нельзя не сказать об уважении к автору: никакой отсебятины в динамике, ритме, никаких прибавлений или убавлений нет (а как часто этим грешат даже большие артисты!). С какой трогательностью, бережностью Рихтер берет, казалось бы, самые незначительные ноты в Моцарте или Шопене! Он словно боится повредить эти самые нежные цветки в саду, называемом музыкой.

Какой же надо обладать требовательностью к себе, как надо знать инструмент, сколько труда вложить в изучение каждого произведения, чтобы, казалось бы, с легкостью выполнять все требования автора, — даже тогда, когда авторы не считаются с возможностями инструмента (вспомним бетховенское: «Какое мне дело до вашей проклятой скрипки!»).

...Нельзя не сказать и о величайшей скромности Рихтера, свидетельством чему является его почти постоянная неудовлетворенность результатами своего труда, и, наконец, о той поразительной трудоспособности, без которой не было бы Рихтера. По счастью, он не был ни вундеркиндом, ни скороспелым лауреатом, жизнь его складывалась нелегко, признание пришло довольно поздно, и все, чего он достиг, — плод колоссального труда, накал которого не только не ослабевал по мере продвижения вперед, а усиливался вместе с чувством ответственности. Те, кто знаком с образом жизни Рихтера, могут рассказать, сколько мучительного и радостного труда вкладывает он в изучение и подготовку новых произведений, равно как и в возобновление ранее игранных. Вся его жизнь — подвиг труда, а ведь подвиги совершают герои, и что может быть приятнее, чем сознание, что герой увенчан лаврами!

Статья была написана и опубликована в стенной газете фортепианного факультета МГК в 1965 году в связи с награждением С. Т. Рихтера орденом Ленина.

Журнал "Советская музыка" N6, 1985


Вернуться к списку статей

Обновления

Идея и разработка: Елена ЛожкинаТимур Исмагилов
Программирование и дизайн: Сергей Константинов
Все права защищены © 2006-2024