Главная
Публикации
Книги
Статьи
Фотографии
Картины
Биография
Хронограф
Наследие
Репертуар
Дискография
Записи
Общение
Форум
Гостевая книга
Благодарности
Ссылки

Статьи

Опубликовано: 12.04.2006

Автор: Юрий Башмет

Заголовок: Вокзал мечты, фрагмент книги (2)

«ЮРОЧКА, ВОЗЬМИТЕ КЛАВИР СОНАТЫ ШОСТАКОВИЧА И ПРИЕЗЖАЙТЕ...»

Когда мы только начинали с Мунтяном учить Шоста­ковича, я не сразу стал играть сонату, долго «выдер­живал». Казалось бы, при нехватке альтового репер­туара сонату можно было бы исполнять часто, но она заставляет выкладываться на неделю вперед. Как-то в гастрольной поездке сыграл ее несколько раз подряд и понял, что теперь мы должны отдыхать друг от друга. А с того момента, как Рихтер предло­жил сотрудничество, я и вовсе перестал ее испол­нять. Ждал, когда мы наконец встретимся. Если бы знал... Выяснилось потом, что он-то ждал инициативы от меня! А я все думал — сам меня найдет и скажет: ну вот, завтра приходите с нотами... Очень обидно, что так пропало больше года.

Тут произошло трагическое событие — умер за­мечательный мастер, настройщик Георгий Богино (он часто настраивал рояль Рихтеру). У меня тогда только начинались концерты по линии филармо­нии, и вот мне позвонили оттуда и попросили ис­полнить что-нибудь скорбное на панихиде, кото­рая проходила в фойе Большого зала консервато­рии. Мы пришли с Михаилом Мунтяном, чтобы сыг­рать грустную, красивую пьесу чешского композито­ра Иржи Бенды «Граве». Когда я вошел в фойе, Рихтер доигрывал ля-минорную сонату Шуберта. Вы пред­ставляете себе, как это бывает: гроб, скорбящие лю­ди, родственники, — в общем-то, не очень концерт­ная ситуация. Вслед за Рихтером мой выход.

Я исполнил пье­су, и так как сразу уйти было невозможно, я встал 92 за колонной, слушая других. Вдруг за спиной раз­дался голос Святослава Теофиловича: «Кто этот композитор, которого вы играли, не Бенда ли слу­чайно? Тот самый, чешский? Мне очень понрави­лось». Меня это совершенно покорило. Я знал, что у него, кроме всего прочего, феноменальная, про­сто бешеная память и что он знает весь оперный репертуар, не говоря уже о кино, о литературе, но знать малоизвестного чешского композитора Бенду! Если бы я не играл эту пьесу, то и не догады­вался бы о существовании такого автора. Вот тог­да-то он и сказал: «Позвоните, пожалуйста, Нине Львовне вечером». Я позвонил. Нина Львовна мне сказала: «Юрочка, возьмите клавир сонаты Шоста­ковича и приезжайте. Святослав Теофилович хо­чет ее с вами играть».

Потом была первая репетиция.

Я уже был достаточно знаком со Святославом Теофиловичем, но очень волновался. До этого у меня никогда не дрожал смычок и не бывало, чтобы нервы передавались инструменту, но вот он открыл рояль, мы без особых словесных вступле­ний начали играть, и я услышал, что смычок у ме­ня задрожал.

Я сознавал, что боюсь играть свободно, слиш­ком большая ответственность — играть с самим Рихтером. Казалось, от этого ощущения трудно бу­дет избавиться. Если думать все время: «Я играю с Рихтером, мой коллега — Рихтер», трех нот не взять как надо. Я боялся — вот сейчас остановится, передумает... В общем, в голову лезли самые дикие мысли.

Мы начали играть очень медленно. Сонату Шос­таковича я уже к тому времени исполнял не раз и не сразу, мягко так, даже робко заметил, что он непра- вильно начал — слишком медленно. Святослав Теофилович спросил:

— Вы ориентируетесь на метроном, указанный в нотах?

- Да.

— А знаете, что у Дмитрия Дмитриевича Шоста­ковича всю жизнь был испорчен метроном? Вообще он принимал и даже любил темпы испол­нителей, очень любил, если это убедительно.

И мы опять начали, и опять неудача, опять ничего не кле­ится. Я уже молчу. Тогда он вдруг снял очки и говорит:

— Юра, ну вы все-таки не молчите, подсказывай­те, я же никогда не играл это произведение, а вы — много раз.

Мелочь, казалось бы, но я думаю, он таким обра­зом решил меня слегка привести в чувство, приобод­рить. И через пять минут началась такая репетиция!.. Раньше я никогда бы не предположил, что смогу так с ним репетировать. Даже позволял себе останавли­ваться и просил:

— Святослав Теофилович, здесь, если можно, так-то и так-то...

Он очень внимательно выслушивал все мои по­желания и все время старался как будто встать рядом. Говорят, что дельфины, «разговаривающие» между собой с помощью ультразвука, в общении с челове­ком переходят на частоту его голоса. Может быть, неуместное сравнение, но нечто такое произошло.

Рихтер никогда не позволял себе халтурить. Не­вероятная какая-то честность. Я не имею в виду — ноты не те сыграть, а честное отношение к самому произведению: ведь должна отстояться концепция, должны быть исключены технические случайности. Исполнение выверялось до мельчайших деталей. Он еще говорил, что не просто учит ноты, а пробует ва- рианты состояний и эмоций в каждой фразе. И так час за часом, год за годом... Он вышел на небывалый, высочайший профессиональный уровень и поддер­живал его не только строжайшей профессиональ­ной дисциплиной, но и в первую очередь тем, что во­обще жил очень честно.


Вернуться к списку статей

Обновления

Идея и разработка: Елена ЛожкинаТимур Исмагилов
Программирование и дизайн: Сергей Константинов
Все права защищены © 2006-2024