Природа рихтеровского звучания

M.I.
Сообщения: 1233
Зарегистрирован: Пн фев 05, 2007 11:20 pm

Сообщение M.I. » Вс сен 11, 2011 7:24 pm

Слушал недавно Седьмую сонату Скрябина в записи с концерта в БЗК 30 декабря 1964 года. Вообще, соната привлекательная, хотя некоторая нервозность настроения как-то обескураживает. Меня удивил звук. Звук и острый, и мягкий одновременно. Как лезвие пластмассового ножа для разрезания бумаги.

Yuriy
Сообщения: 1477
Зарегистрирован: Вт июн 13, 2006 2:41 am
Контактная информация:

Re: Природа рихтеровского звучания

Сообщение Yuriy » Ср июн 06, 2012 4:09 pm

Думаю, не будет большим нарушением цитирование написанного на другом форуме. Тем более, если это по нашей тематике. Вот что написал regards, которого многие наши участники знают по разным форумам. Возникло это сообщение в связи с обсуждением искусства Соколова - http://www.classicalforum.ru/index.php?topic=1979.285
Свой ответ помещаю в неадаптированном для нашего форума виде.
-----------------------------
regards:
Что касается целительных способностей Рихтера :), это - очень неожиданный рассказ. Я ничего такого не мог на себе испытать, поскольку никогда ничем не болел до недавнего времени, а голова у меня болела ровно один раз в жизни, когда быстро поднялся на 4000 м. Однако это гипнотическое воздействие было совершенно реальным, клянусь в этом тоже как бывший физик :) (теоретик): я рассказывал на эту тему разные эпизоды.

Мне кажется, неправильно говорить о нечувствительности Рихтера к роялю. Безусловно, он воспринимал различия между инструментами не хуже Соколова, тут дело в другом. Очевидно, у него внимание и энергия фокусировались на другом уровне - не на стремлении создать идеальное звуковое воплощение своих представлений о произведении, а на реализации некоего образа, состояния, идеи, особого распределения энергии. Вокруг него возникала зона повышенной энергетики аналогично тому, как масса искривляет вокруг себя метрику пространства в общей теории относительности, чем и объясняется сила тяготения.

Я предполагаю, что лучшие исполнения Соколова воздействуют достигнутым благодаря мастерству совершенством звучания, в то время как в концертах Рихтера высшей точкой были не моменты совершенной звуковой реализации, которая была таковой почти всегда, а состояния, которые я для себя называю "отрывом" от ремесленной стороны дела: вдруг становилось просто физически видно, что он сосредоточен не на движениях рук и вслушивании в звучание: кстати, тут сама формулировка неверна - я сплошь и рядом ловил себя на мысли, что уже по характеру движения те же рук и по логике развития событий предвижу характер извлечения следующего аккорда, это я когда-то осознал в явном виде, а потому, безусловно, Рихтер не вслушивался в то, что получается, и реагировал на результат как бы в качестве обратной связи, как это делает большинство пианистов, а заранее знал, как будет звучать текст дальше. Это просто кожей чувствовалось.

А сосредоточен он был на некоей мета-логике происходящего, и когда у него получалось всё так, как он хотел, и возникали эти парящие над роялем состояния, в которых движениями рук не звуки извлекались, а производились некие манипуляции потоками невидимой энергии, напряжённостью "образного поля", которое создавалось этим звучанием. Этот момент наступал в каждом концерте, а иногда в таком состоянии проходило значительное время, и это были мурашки по коже от ощущения сверхъестественности происходящего.

Меня такие концерты надолго выбивали в глубокую депрессию, так что эффект обратный Вашему, Sergey :)

Этот контраст между фокусами внимания пианиста я как-то прочувствовал очень наглядно, услышав с перерывом в пару дней 32 сонату с тогда только появившимся Поллини и Рихтером. Поллини страшно восхитил тремя уровнями независимого звучания в трелях последней вариации. А у Рихтера я просто не заметил этой трели!! Забыл обратить внимание :)

При таких целях и отношении к исполнению музыки особенности инструмента, а тем более - дефекты имеют, конечно, значение, но не могут радикально повлиять на процесс сообщения слушателям своих намерений, поскольку события, о которых сообщается, происходят в другом мире и по другим законам, нежели законы колебаний струны и распространения волн плотности в воздухе: так владеющий сильной энергетикой актёр немого кино производит куда более сильное впечатление, чем весь грохот каких-нибудь "Звёздных войн".
-------------------
Yuriy:
Не люблю цитировать полностью большие сообщения, но тут другой случай: его место больше в этой теме, чем там, где обсуждают Соколова. Хотя и там оно тоже служит объяснением взаимоотношения исполнитель-инструмент, если ни чему-то более важному и глубинному. Мне многое из написанного близко и понятно – вот я и перенес всё сюда и хочу сам кое-что сказать. Ведь сколько раз пробовал писать об уникальном рихтеровском звуке. Делал это по разным причинам, в том числе, как бы отвечая оппонентам, утверждавшим, что у Маэстро были проблемы со звукоизвлечением. Всегда странно такое слышать, тем более, от профессионалов. Не слышать его потрясающе содержательный звук, призванный вместе с другими физическими параметрами – темпом, ритмом, динамическими оттенками – выразить мысль и содержание, заложенные в произведении, вывести наружу, как скрытого в мраморе Юпитера (Пушкин). Весь грандиозный технический аппарат использовался для достижения этой цели. Никто не станет спорить, что делать это лучше на хорошем инструменте. Но наличие такого инструмента, как показывает практика, не является ни необходимым, ни достаточным условием. Главное – кто за инструментом. Помню передачу по телевидению сразу после 1-го фестиваля в Тарусе – разговор с Ниной Львовной. Она удивлялась, как Святослав Теофилович мог извлекать такие чудные звуки из такого неприспособленного инструмента. Как не вспомнить вопрос Монсенжона, прозвучавший в фильме: «Что вы требуете от рояля?» И ответ: «Я больше от себя требую!» А потом еще рассказ из того же фильма о чуть не сорвавшемся выступлении в нашем посольстве – снова же из-за плохого инструмента, о чем предупредил настройщик. Рихтер уступил послу на его обреченное «что же мне – застрелиться?» - и это был один из самых удачных концертов того сезона. Совершенно понятно, что Рихтер думал прежде всего о музыке, а рояль был неким подручным средством. Странно было бы, если бы такой огромный музыкант, музыкальный мыслитель и пророк находился бы в рабской зависимости от пусть и важнейшего, но средства. Помню рассказ незабвенной своей приятельницы, Гали Миксон, о концерте в Киеве, если не ошибаюсь, в Доме ученых. Рихтеру приходилось на ходу, при быстром темпе умудряться выковыривать западавшую клавишу. Не думаю, что ему это нравилось, но не представляю себе, что он мог бы встать и уйти из-за неподготовленности инструмента к концерту.
Несколько лет тому назад получил от ныне покойного Бориса Александровича Архимовича видео – Соколов играет сонаты Бетховена, в частности, 9-ю. Слушал это с трудом, совершая насилие над собой. Нарочитое выигрывание деталей, такая вот работа над звуком – одним словом, «перфекционизм». За этими мелкими деталями музыку не ощутил. Исполнение по-своему в высшей степени профессиональное, по-своему совершенное, но абсолютно мне чуждое. Кому-то это нравится – пожалуйста. По этой причине не считаю возможным для себя участвовать в обсуждении его концертов и записей. Разные это эстетики, разные взгляды на искусство. Возможно, это коренится гораздо глубже – во взглядах на жизнь, на свое место в ней – тут можно много философствовать. Читаю Дневники Рихтера, общаюсь с его окружением, читаю его немногочисленные статьи, комментарии – вырисовывается цельный и какой-то очень по-человечески близкий образ. Из постижения его личности становится понятно его поведение, отношение к своей деятельности, приоритеты. При этом нигде мы не видим выпячивание себя, а ведь не мог он не видеть, не ощущать огромного интереса к себе, к своему искусству. Слышал восторженные отзывы, знал, что некоторые даже ездят за ним из города в город, из страны в страну. Это как отношение к богатству: у кого-то это цель жизни, возможность самоутверждения; у иных оно есть, но является лишь средством, расширяющим возможности, и они не допускают его влияния на свою душу. Вряд ли со многими делился Святослав Теофилович подобными мыслями, но вот как-то сказал Зеленину: «Виктор, я знаю себе цену».
Он имел одно виденье,
Непостижное уму,
И глубоко впечатленье
В сердце врезалось ему.
(А.С.Пушкин)

Ответить