Главная
Публикации
Книги
Статьи
Фотографии
Картины
Биография
Хронограф
Наследие
Репертуар
Дискография
Записи
Общение
Форум
Гостевая книга
Благодарности
Ссылки

О самом себе, жизни, искусстве

Цельность характера. — Неприятие односторонних мнений. Музыка — главное, но не все. — Общение с людьми. — Выдержка. — Доступное и недоступное. — Направления в искусстве. — Литература и живопись. — Чтение книг. — Слушание новых произведений. — Записи. — Города и страны.

- Если уж что-то делать, то делать до конца, не отвлекаясь. Как у Алексея Толстого:

Коль любить, так без рассудку,

Коль грозить, так не на шутку,

Коль ругнуть, так сгоряча,

Коль рубнуть, так уж сплеча!

Коли спорить, так уж смело,

Коль карать, так уж за дело,

Коль простить, так всей душой,

Коли пир, так пир горой!

- Или я должен делать все, или же у меня ничего не получается: все тогда валится из рук.

- Не люблю односторонних мнений — или все хорошо, или все плохо. Но так обычно не бывает. Во всем есть и хорошее, и плохое. На то и диалектика.

- Надо быть простым. Простота и есть признак подлинной интеллигентности.

- Музыка в моей жизни главное, но она все же не вся моя жизнь.

- Я мог бы стать не только музыкантом, да, мог бы. Но только никогда не мог бы стать ученым, профессором. Но артистом, художником, - да!

- Было время, когда я совершенно не умел говорить, особенно в обществе определенных людей. И вовсе не обязательно, чтобы эти люди были мне антипатичны. Напротив, иногда люди, к которым я относился с исключительным уважением и которых любил, вызывали у меня состояние, близкое к немоте. Так было, кстати, с Генрихом Густавовичем. В его присутствии я не мог, порой совсем говорить или же говорил нечто несуразное.

- Я очень легко переношу всякую боль: поэтому довольно быстро решаюсь на хирургическое вмешательство, если оно необходимо. И так было у меня всегда, даже в детстве. Вспоминаю, как мама удалила мне чуть ли не половину ногтя, — и я не пикнул. Еще один случай был у меня как-то в Польше. Мы по дороге на концерт потерпели в машине аварию. У меня была разбита голова: глубокий разрез, много крови... Когда добрались до места, выяснилось, что на рану необходимо наложить швы. Все это происходило за два часа до концерта. Я согласился, но сказал, что концерт обязательно должен состояться. Мне ответили, что тогда придется накладывать швы без наркоза, так как после наркоза играть будет трудно, а, может быть, и невозможно. Я подчинился, терпел дикую боль, даже на какой-то момент потерял от боли сознание, но швы мне наложили без наркоза и концерт мой состоялся.

- К искусству надо относиться с уважением. Иначе нельзя стать художником.

- Направление в искусстве — вещь опасная. Но в каждом «изме» есть всегда нечто талантливое. И это талантливое выживает.

- К сожалению, к поэзии недостаточно восприимчив, а из скульптуры превыше любой другой ценю античную. Балет — искусство не совсем состоятельное. С большой музыкой в разладе.Живопись и театр люблю больше всего.

- Рисовал еще в детстве. Писать пастелью стал пробовать в начале 50-х годов у Анны Ивановны Трояновской, моей большой приятельницы, ученицы Серова, Пастернака и Матисса, страстной поклонницы Эль Греко. Познакомился с ней в конце войны в доме Наталии Николаевны Волоховой-Крамовой и систематически потом у нее занимался.

- Было время, когда Фальк имел доброту направлять меня в моем желании рисовать. Я сохранил к нему глубокую благодарность, дружбу, преданность к художнику, который остался верен себе.

- Фальк говорил: «Вы должны почувствовать точку, когда все закипает».

- Не могу смотреть сразу много картин. Самое большее — картин пять-десять. Иначе глаз начинает детонировать.

- Сожалею, что мало времени остается для чтения.

(Со слов Н. Л. Дорлиак)

- Если читает, то перечитывает, если играет, то играет без конца.

- Очень живой портрет Жорж Санд получился у Моруа. Именно такой, вероятно, она и была, а не тем исчадием ада, каким ее пытаются ныне представить исследователи Шопена.

- В театре прежде всего должны быть актеры. От режиссера, конечно, зависит многое, но еще важнее игра актера.

(О «Веселой вдове» Легара)

- Исполнение — верх совершенства! Сочинение восхитительное в своей .полной бессодержательности — оно полно игривым обаянием, необычайно легким, изящным, венским. Нечто вроде алхимии: из пустого «ничего» образовался драгоценный бриллиант.

- Не люблю смотреть фильмы о музыкантах. Лица играющих пианистов меня раздражают, а свое тем более. Вообще не понимаю, зачем нужно смотреть, как играет пианист; мне достаточно его слушать. Телевидение в этом отношении мешает должному восприятию музыки.

- Когда мы слушаем то или иное сочинение, особенно новое, то больше, к сожалению, думаем о том, какое оно и как о нем рассказать, как его разобрать, чем получаем от пего удовольствие.

- Хорошие пластинки — ценнейшее приобретение. Но как часто слушают их недостаточно серьезно — ходят, разговаривают, думают о постороннем; то, что доступно, никто не ценит.

- Нельзя слишком злоупотреблять музыкой — особенно в механической записи. Но все надо делать в меру — и с удовольствием, с полным удовольствием, не отвлекаясь.

- Из своих записей (речь идет о записях 1960-х гг. — Я. М.}выделяю концерты Листа, Юмореску Шумана, Концерт Чайковского (с Караяном и с Мравинским), Сонату Листа (из Карнеги-холла) и Венгерскую фантазию (с концерта в Будапеште), Первый концерт Прокофьева. Очень неудачной считаю запись Концерта В-dur Брамса (с Лейнсдорфом): на этой записи настоял Юрок; я играл концерт, будучи в плохой форме.

- Фантазия Шуберта записана неплохо. Технически все на месте, все выполнено, но опять-таки нет вдохновения. Кто знает, может быть эту Фантазию вообще нельзя хорошо записать. Самое существенное в записи не передается. Субъективно для меня — это, быть может, лучшее фортепианное сочинение в мире.

- Когда слушаю свою запись — всегда разочарован, поскольку слышу абсолютно то, что и ожидал. Поэтому нет ощущения свежести, нет неожиданности — досадно. Правда, это не касается записей с концерта.

- Среди моих старых записей есть и хорошие, например, «Gnomenreigen». Но всегда, когда я хочу их закрепить на пластинке, ссылаются почему-то на несовершенную технику записи. А вот я слушал недавно «несовершенную» запись «Фиделио» с Фуртвенглером и совершенную — с Караяном: насколько же первая запись лучше второй!

- Не люблю собственности. Люблю путешествовать. Люблю менять места. Стараюсь даже не останавливаться в том отеле, где жил ранее. По-видимому, во мне есть что-то цыганское.

- Собираюсь писать о своей жизни. Думаю начать с тех мест, в которых бывал. Именно с мест, где играл, жил — сколько их было! В одной лишь Чехословакии я играл не менее, чем в сорока... Разумеется, буду писать не только о местах, но и о людях, с которыми я в этих местах встречался.

- Москва — город контрастов, где все приживается. Чужеродное становится своим. Прекрасное соседствует с уродливым, дома одного стиля с домами другого, подчас противоположного, и все это органично сочетается. В этом как раз вся прелесть Москвы. Так было.

- С Тбилиси у меня связаны необычайно знаменательные и приятные воспоминания. С самого начала меня там принимали на редкость радушно. И у меня порой там бывала чудная жизнь. Именно в этом городе я впервые сыграл 2-й том «Хорошо темперированного клавира».

- Италия — страна единственная и неповторимая.

- Япония — страна своеобразная. Здесь понимаешь, что традиция — весьма хорошая вещь. Поражает удивительная вежливость, воспитанность, предупредительность, вкус. Отношение к религии совсем иное, чем на Западе — как к чему-то весьма обыденному, а не возвышенному. Вообще же в Японии сосуществует многое, что взаимно исключает друг друга.

- Париж для пианистов — город особый. Артур Рубинштейн рассказывал, что он лет десять концертировал по всем странам Европы, пока, наконец, решился сыграть в Париже.

- Не хочется говорить о Франции ничего, кроме хорошего.

Обновления

Идея и разработка: Елена ЛожкинаТимур Исмагилов
Программирование и дизайн: Сергей Константинов
Все права защищены © 2006-2024