Работа пианиста

Темп жизни и темп работы. — Методика занятий. — Работа за инструментом. — Преодоление трудностей. — Начало работы. — Работа перед концертом. — Удачи и неудачи. — Периоды депрессии. — Ночные занятия. — Начало и конец. — Доработка. — Целенаправленность повторов. — Аппликатурные и педальные предпочтения. — Определение движения.

- Темп нашей жизни вреден для человека. Беда в том, что нет времени сосредоточиться. Мешает то одно, то другое... Слишком уж все происходит быстро и слишком всего много. Из-за этого мы подчас плохо работаем, не умеем работать, скачем по верхам...

- Работать надо сколько нужно, не торопясь, пока не получится хорошо.

- Играю, пока не выучу.

- Самое важное для меня — почувствовать себя свободным за инструментом. Я всегда борюсь со скованностью и рассеянностью.

- Вне звучания я не представляю себе работу. Пианист должен выгрываться в произведение точно так же, как балерина втанцовывается в свою партию.

- Трудности должны быть ясными. Тогда их преодоление будет облегчено.

- В занятиях всего важнее не громоздить, а отбирать.

- Как всякое искусство — музыка не может существовать изолированно. Она связана с жизнью и из нее черпает свое содержание. И работа моя тоже связана с жизнью.

- Как я работаю над новой вещью? Смотря над какой! Чаще: всего, просмотрев ноты, сразу же начинаю учить отдельные трудные места. Тем, что мне представляется не требующим большой работы, занимаюсь в последнюю очередь. Значительно реже сперва проигрываю вещь целиком, обычно медленно.

- В целом произведение я обычно играю уже после, когда его поучу. Так лучше.

- Произведение в целом вовсе не обязательно играть с самого начала.

- Когда я начинаю работать над новым произведением, мне уже ясно, над чем я буду работать. Уверенность моя в том основана на нотном тексте. Я всматриваюсь в него — там ведь все главное указано. А дальше — дальше я учу. Постепенно все вырисовывается яснее, полнее — и то, что чувствовалось, и то, что хотелось сделать. То, что не выходило, начинает выходить, доделывается, дорабатывается. Все происходит само собой. Я специально ничего не ищу.

- Считаю чрезвычайно важной в технической работе помощь одной руки другой, иногда чисто психологическую. Если встречается какая-то техническая трудность в правой руке, преодолеть ее хорошо помогает симметричное направление движения в левой; и наоборот.

- Начинаю с точного разбора текста. Техническую работу не отделяю от художественной. Одно с другим идет рука об руку. В тексте указано все, что надо делать. И оттенки, и темпы, и даже технические приемы.

- Конечно, я сначала играю медленно. Но вскоре, иногда даже в первый день, уже пробую играть вещь в темпе, с определенным настроением.

- Играя медленно, проверяю движения, запоминаю, закрепляю их, проверяю возникшие ощущения. Стремлюсь к свободе, стараюсь избегать каких-либо физических неудобств, неточных движений. Повторяю неоднократно, делаю все как можно точнее. И снова повторяю...

- К сожалению, не всегда хватает времени для систематической работы в медленном темпе. Работа эта должна быть длительной, спокойной, а приходится часто многое делать в короткие сроки. Знаю, что надо сделать, и не успеваю.

- Что у меня всегда связано с как. Не могу сказать, где начинается одно и кончается другое.

- У меня нет каких-то определенных сроков готовности к кон церту. Я не считаю себя окончательно готовым ни за пять дней, ни за три дня, ни даже за один день. Теперь (сказано в 1948 году — Я. М.) я занимаюсь — и занимаюсь порядочно, часов по пять-шесть — в день концерта. Целиком вещь стараюсь не играть. Проигрываю из нее лишь отдельные места. Но проигрываю их «по-настоящему», в темпе, с полной отдачей, как бы «тренирую» артистизм исполнения. Мне это помогает. Естественно, что играювсегда что-нибудь из концертной программы. Ничего другого обычно не играю.

- Неудача никогда меня не обескураживает. Я не бросаю вещь, если она не получилась у меня на концерте так, как мне хотелось: я продолжаю работать над нею и играю ее до тех пор, пока она не станет получаться.

- Бывают периоды, когда совсем перестаю заниматься. Чаще всего — в холодные дни. Вообще не люблю холодов.

- Люблю заниматься ночью. Полнейшая тишина. Ничто не мешает.

- Иногда на «доработку» уходит много времени, не дни, а годы. Но бывает и так, что все происходит очень быстро. В 1943 году я играл в Тбилиси 8 прелюдий и фуг Баха,— кстати, тогда я впервые играл их на концертной эстраде, и они мне совсем не удались. А через неделю в Баку играл их совсем иначе, значительно лучше. Даже сам остался доволен.

- Когда я что-либо повторяю, всегда стремлюсь к лучшему, к более высокому.

- Избегаю [в педализации] двух крайностей — обилия и сухости.

- Меня порой упрекали в том, что я беру медленный темп в сонате ор. 110 во второй части. Но ведь там у Бетховена всего лишь Allegro, да и то на две четверти. Как же можно играть эту часть быстро! Критикуют меня и за излишне быстрый темп в Четвертом этюде Шопена. Но ведь этот этюд снабжен указанием Presto, это самый быстрый этюд Шопена! А его почему-то играют в таком же темпе, как, скажем, Первый этюд, написанный в темпе Allegro. Нет, так нельзя.